Война кукол - Страница 61

— Он явно не дурак, — слегка улыбнулся Чак.

— Базу данных по таким больным вы проверяли?

— Зарегистрировано восемь тысяч пациентов, из них подходящих по полу и возрасту — больше двух тысяч. Все они пользуются карточками или портативными текстовыми экранами. Или и тем, и другим.

Все 2000 псевдонемых дружно показали Хиллари язык — поди-ка найди маньяка среди нас! Хиллари мысленно показал им кулак — найду, дайте время.

— Надо выделить двоих оперов на просев информации об этих людях.

— Уже.

Не сказать, что безболезненно, но этот армеец успешно перековался из вояки в детектива. Правда, он дважды просил его уволить из проекта, где кишмя кишат слишком умные киборги.

— Так, теперь об Этикете. Я внимательно слушаю.

Оправив заложенную под погон пилотку, Чак начал прохаживаться из стороны в сторону; давно известно, что ответственные разговоры сидя и стоя не идут, а дипломатические школы для того и созданы, чтоб научить избранных часами чинно сидеть, не курить и подкрепляться одной минералкой, пока решаются судьбы народов и миров, — хотя при таком раскладе впору бегать из угла в угол, орать и стучать по столу кулаком.

— Хил, я полагаю, что Этикет подсиживает меня. Он метит на мое место.

Хиллари сидел удобно и надежно, и лишь потому не упал.

— Боже мой, Чак, что ты говоришь?

— Вот факты, — размеренно шагал по кабинету Чак. — Я связался с Электриком, что караулит этого ихэна, и запросил информацию о звонках в театр. И что мне ответил Электрик? Он ответил, что часть телефонных разговоров — под ключом, а распорядился об этом Этикет. Далее — тот же Этикет отправил моего парня, младшего лейтенанта Бахтиэра из Бэкъярда, с заданием в Тьянга-таун. Я позвонил Бахтиэру — и узнал, что ему поручено организовать запись психофильма для этого щенка, тьянги, захваченного баншерами. Что же получается, Хил? Получается, что Этикет что-то знает о тьянге, но блокирует информацию на всех уровнях!.. Скажи мне — могу ли я после этого называться шефом оперотдела?

— Чак, — тоном психолога, по телефону убеждающего взвинченного подростка отказаться от самоубийства, начал Хиллари, — это я разрешил Этикету работать самостоятельно. Я в курсе того, что он имеет сведения о тьянге, но не считаю нужным раздувать это в проблему. Чак, этот парень…

— Ты хотел сказать — «этот киборг».

— Да; он опытный спец, и не я, а ТЫ назначил его координатором, то есть своим первым помощником в группе… а дублирует его Ветеран, которого, опять-таки, назначил ТЫ. Слушай, это превращается в плохую привычку — ворчать на своих протеже…

— Хил, у нас в штате двадцать семь кибер-демонов из «General Robots», — остановил его Чак. — Поверь, я умею обращаться с этими машинами. Но у нас собрались какие-то шедевры роботехники! Любить они не умеют, любимчиков не имеют — но они все, хором, назвали Ветерана с Этикетом, когда я по обычной процедуре выявлял авторитеты среди них! Это не Я, а ОНИ их выбрали! И знаешь, как они называют Этикета по связи? КАПИТАНОМ!.. Я — старлей, ты — полковник…

— Виртуальный полковник, — напомнил Хиллари.

— Неважно; ты знаешь, что формальное звание для них очень много значит, субординацию они уважают прежде всего, это вбито им в программу. Ну, и кого они будут слушаться в первую очередь? Тебя, потом Этикета, а меня — последним. Хил, упаси тебя Бог взять из армии в новом наборе какую-нибудь куклу по кличке Адъютант из штабных киборгов!.. А то как бы мне не пришлось ему козырять. Это положение становится нетерпимым, Хил… а ты знаешь, что сегодня киборги устроили в своей кают-компании сборище, отключив сеть наблюдения? Что они там обсуждали? Новые приказы Этикета?

— Чак, Чак, — затряс ладонями Хиллари, — не кипятись. Я разберусь с этим, я все выясню…

— Разве что присвоишь мне чин майора, — буркнул Чак, — тогда все пойдет как надо.

*** * ***

Что касается тинейджеров, то в Городе с ранней молодостью очень строго. Пока человек не станет взрослым, он считается малолетним преступником или потенциальной жертвой маньяков и людокрадов. Поэтому родители по-всякому заботятся о своих детках — то закуют их в браслеты с маркерами, то в ошейники, а то и похуже что придумают; а полиция и фирмы, которые обеспечивают контрольный мониторинг, те рады-радешеньки огрести немного бассов и облегчить себе жизнь. В ответ подростки изощряются вовсю — ну, скажем, покупают имитаторы, чтоб к ним полиция не липла.

Маска всю жизнь — всю вольную жизнь, если быть точным, изображала экстремальное манхло и потому ошейниками не интересовалась. И, как должно быть, к ней привязались легавые.

— Девочка, где ты живешь?

— Сээээр, вы не могли бы оставить меня в покое? — ответила Маска пропитым и прокуренным взрослым голосом. Интонация и тембр были такие натуральные, что патрульный сразу засомневался. По росту и сложению — девчонка, по голосу и прикиду — женщина…

— Прошу прощения, — машинально козырнул он. Бывают же мутанты! На всю жизнь девчонки и приманка для мужчин…

Маска послала ему воздушный поцелуй и двинулась дальше. До надземки она примазалась к компашке тинов, где в молчаливом круге курильщиков мэйджа две девчонки танцевали изломанный, вычурный, психбольничный танец; музыка стоящего на бетоне магнитофона давала ритм, а слова знали все — и подпевали, прихлопывая ладонями по бедрам, песню древнего и славного ансамбля «Гриннин» о полисменах Города, о сэйсидах и обо всех, кому ненавистна веселая молодость:

Их пальцы — без отпечатков,
Их глаза — без зрачков,
Их головы — без мозгов,
Их ночи — без снов,
Их речи — без слов.
Они зовут, чтобы остановить,
Они тянутся, чтобы схватить,
Они берут, чтобы не отпускать,
Они рождаются, чтоб убивать.
Им мало страха, им нужна боль,
Им мало маски, им нужна роль…